Неотправленные письма Дон Кихота
Плачь, Акелла.
Акелла,
только женщины плачут без причины.
Не бойся своих слёз –
даже звёзды слетают с орбит,
а что говорить о воде.
Не спеши уходить -
скорость тоже нагрузка.
Пришло время беречь себя,
старый волк.
Пришло время прощать друзьям-
это тоже способ собирать стаю
Ты не знал этих истин.
Твоими зубами
стали ученики,
твоими когтями
стали мысли.
Мудрость не волчья стать –
она удел филинов.
Плачь, Акелла,
у тебя выросли крылья.
Виртуал.
Эта страна
придуманных принцев
и несуществующих принцесс.
Их красивые лица
из акварели
тают
под дождём моего недоверия.
Мои грозы презрения
жгут
их тельца,
склеенные из кальки.
А вдруг это искусство
из своих снов
создавать жизнь?
И через сто лет
наше время
назовут
Золотым веком
виртуальной
любви.
Но…
Рисуя небеса –
помни –
они не греют,
рисуя пропасти –
знай –
дно притягивает.
Тишина.
Эхо –
боль тишины.
В этих горах
она прячется от нас,
в этих пещерах
она вынашивает потомство.
Тише.
Не надо ходить.
Не говори.
Только смотри,
да не так громко –
прикрой веки.
Коснись камней,
но не сорви эха -
она уйдёт от тебя.
Стань на колени.
Ты видишь, как она совершенна.
Собачья преданность во мне.
Во мне умирают люди.
Эпидемия холеры.
Всегда,
когда уровень любви
опускается до нуля,
вспыхивает эпидемия.
Я хожу по улицам
и собираю
оставленных собак.
Мы садимся у моста
и молча смотрим
на чёрное небо.
Я понимаю,
что звёзды сейчас не к месту,
но если нет света,
то звук умирает
почти в девятьсот тысяч раз
быстрее.
Это физика.
Я люблю физику,
я люблю небо,
я люблю людей и,
конечно же,
собак.
Но людей не осталось,
а собаки...
они отводят глаза,
ведь знают,
что завтра не останется
и меня.
Завтра
ничего человеческого
во мне не будет,
только преданность,
собачья преданность.
Летучая мышь.
В каждой птице
есть летучая мышь.
В каждой летучей мыши -
боль птицы.
Когда доза неба
перестаёт помогать
от ломки -
птица поворачивает
в сторону ночи.
Ей бы стать
червём,
тараканом
или каким-нибудь
незаметным зверьком,
но
она не может
не летать,
потому что
на каждом миллиметре земли
когда-то
распускался бутон.
Птицы не ходят
по мёртвым цветам.
Если ты увидишь
летучую мышь,
шепните ей,
что в каждой звезде
заложено
воспоминание о солнце.
Это если вдруг
она захочет вернуться.
Чучело.
- Чучело, чучело,
откуда ты много
знаешь?
- Мою шляпу
носил учёный.
- Кто научил тебя
так красиво
смотреть на мир?
- Моё пальто
носил художник.
- А почему
ты так умеешь чувствовать?
- Моя жердь
из молодого дерева.
- А где же ты?
А ответа нет.
Только ветер
носит его улыбку
по заброшенному полю.
Счастье.
У счастья плохая память –
оно не помнит,
с кем ему было хорошо.
У счастья слабые ноги –
оно не может
долго идти рядом.
У счастья красивые глаза –
его взор
так приятно
вспоминать.
Свадьба.
Облако на выданье.
Ему тревожно
оно хотело бы
заплакать,
но нельзя -
сегодня слишком холодно.
Жених,
последний день ноября –
суровый седой мужик
в колючем свитере,
смурно посматривает
по сторонам
и что-то недовольно цедит
сквозь зубы.
Но облаку радостно,
ещё немного
и оно наденет белую фату,
грациозно поплывёт над соснами,
оставляя на земле искрящийся шлейф.
А люди выскочат
из своих домов на улицу
и будут кричать:
«Снег! Снег!
Это облако
выходит замуж».
Я считаю венки.
Я считаю венки
по обочинам дорог.
Господь дал мне право
считать,
он дал мне силы нести
полные пригоршни веры.
Как бы не расплескать.
Резкий свет
встречных фар
заставляет вздрогнуть.
Моя ноша всплескивается,
летит куда-то вверх
и выпадает дождём
на лобовое стекло.
Это сон.
Дворники
быстрым жестом
сбрасывают
капли на асфальт.
Я делаю остановку.
На обочине венок.
Молодая семья
ехала отдыхать.
Дочка
никогда не видела моря.
Она бы обязательно
написала красивое сочинение
на тему:
«Как я провела лето».
Её мать
купила четыре
вечерних платья,
два купальника
и оригинальную шляпку.
Она должна была блеснуть
в этом сезоне.
А он...
он просто чертовски устал,
но разве он мог в этом
кому-то признаться.
Мужчины не любят
признавать свои поражения.
Я плачу.
Это всё
что могу сделать
для них.
Ведь если
в душе есть вера,
то слёзы
тоже святая вода.
Я снова наполняю
свои пригоршни
и отправляюсь в путь.
Если это возможно,
то пусть
я сегодня доеду
живым.
Сфинкс.
Сфинкс-
это ожидание дороги,
выжженное солнцем одиночество,
тысячи лет без любви.
Когда пересушенные губы ветра
шепчут
про миражи из его детства,
он знает,
что скоро
придёт вода.
А дождь -
это повод
начать путь.
И в сезон дождей
Сфинкс засыпает,
потому что
только так
он может
вернуться домой.
Застывшая прозрачность.
Утро после дождя
сбрасывает с плеч
звук шагов
спешащего человека,
смотрит на меня
через окно,
радуется,
что я дождался его,
шепчет:
«К светлому надо идти,
ведь тёмное приходит само»,
и превращается...
в застывшую прозрачность
Лунный джаз.
Сегодня
на луне
играют джаз,
и моя музыка
тоже
хочет туда.
Я отрываю крылья
от своих стихов,
приклеиваю их
к нотам
и подбрасываю вверх.
Это похоже на снег,
но летящий
от земли
в небо.
Летите,
летите,
ведь в Новый год
принято
ходить в гости.
Созвездие Велосипеда.
А в новогоднюю ночь
маленький мальчик
будет строить ракету -
у него уже есть
тридцать пять
коробок со спичками.
Ему срочно нужно на луну,
ведь на обратной стороне
сегодня
будут раздавать
бесплатные игрушки
и, говорят,
что от туда
можно рассмотреть
созвездие Велосипеда.
Мнительность.
В пустых карманах,
в потных ладонях,
в подъездах
с разбитыми лампочками
живёт
беззубая сука
мнительность.
Не протягивай ей хлеб,
не зови в свой дом,
ведь всё равно
на любой твой вопрос
она ответит
страхом.
Мезозой.
Суетливые ящерки
бегают по тротуарам,
разноцветные черепахи
ползут по проспектам,
с лондонской биржи
передают об акциях динозавров,
а в соседнем казино
на меня рычат
саблезубые тигры.
Я бросаюсь в библиотеку,
набираю горы
исторических книг:
мне не нужны чертежи
каменного топора,
я знаю,
как добывать огонь,
мне просто
необходимо выяснить -
сможет ли выжить человек
в Мезозойскую эру.
Мельник.
Сон-
седой мельник с клюкой
сплавляет по рекам звёзды
на свою мельницу.
Тяжёлые жернова
трут ночные огни...
Вот –
уже и день намололся.
***
Скрипка –
это хрупкая женщина
попытавшаяся разгадать
тайну
кривого зеркала.
***
Ложь
всегда превращается
в туман.
Как длинна дорога в тумане.
***
Первая птица
появилась из черепахи,
заболевшей
клаустрофобией.
***
Круг замкнулся.
Родился ещё один
остров.
***
Стрекозам
снятся
перепончатые
сны.
***
Спешащий на работу,
откуда тебе знать,
что дождь
не живёт в метро.
***
Салют –
это общительные
светлячки.
***
Только крыши знают,
как линяют города
во время
полнолуния.
***
Я снова прячу чувства
за стальными латами.
На мне
уже такой панцирь,
что в мире эмоций
меня бы звали
Айвенго.
***
Пирамида –
это облако,
прилетевшее к человеку
рассказать о любви,
и попавшее в рабство
его идей.
***
Человек –
это право на звук,
это возможность песни,
но живя между стен
мы поклоняемся
эху.
В сарае без крыши.
В сарае без крыши
можно хранить небо,
собирать коллекцию
дождей,
а в ветреную погоду
писать письма
Дон Кихоту.
Улыбающиеся носороги.
В летних дождях
живут
улыбающиеся носороги.
Они умеют
ходить по радуге,
любят землянику
и,
щурясь от солнечных зайчиков,
пишут детские песни.
Летнее озеро.
Летним утром
цапля в камышах
заплетает
из осоки косы.
Летним днём
журавли,
отражаясь в воде,
показывают рекам
направление
к морю.
Летним вечером
аисты
чистят небо
перед завтрашней радугой.
Летними ночами
птицы не спят –
они учатся
у звёзд
красоте.
На моём огороде.
На моём огороде
выросло небо:
маленькое,
голубое,
и только моё.
Я буду раскладывать
своё небо
на витражи
и убирать
в тёмную кладовку.
Зимними вечерами
стану разносить его
своим друзьям.
А утренний урожай,
когда восходит
маленькое
оранжевое солнце,
сохраню для тебя.
Этим
будешь любоваться
только ты.
Акустика.
Фонит микрофон.
Всякий раз,
когда я пытаюсь
начать с тобой разговор –
фонит микрофон.
Ты выходишь из комнаты
с приступом головной боли,
а я корчусь в своих мыслях
и в подозрениях.
Акустика наших отношений
давно ни к чёрту.
Я думаю,
что всё дело в коридорах –
там тесно словам и мечтам.
Мы всё время строим жизнь,
как дом,
но пока получаются
только коридоры.
Длинные и кривые.
В них не пробиться
ни свету,
ни звуку.
- Эй,
ты слышишь,
я всё-таки
люблю тебя…
Фонит микрофон.
Аварийный выход.
В 18.35
у моей души
случился приступ клаустрофобии.
Внутри тела
тесно и угловато.
Наружу! Наружу!
Кружится голова.
Соседка, увидев меня,
шепчет:
- Да у Вас совсем сумасшедший взгляд.
- Я знаю,
это неизбежно,
ведь глаза -
аварийный выход
души.
Ноябрь.
В океан природы
падает последняя капля -
это осень.
Ноябрь –
последний круг на воде.
Он расширяется,
касается берегов,
трогает деревья,
срывается с крон,
переходит на небо,
сужается к солнцу
и затухает.
Осень –
это какая-то вибрация,
ноябрь –
её эхо.
Неотправленные письма.
Она жила без него,
она живёт,
когда его не стало,
но помнит,
как он однажды
прикоснулся к ней
своей грустью.
Она одарила его
вдохновением,
а он бессмысленно тратил его
на письма
к пустым женщинам.
Они всё равно не читали их,
а он всё писал
и складывал письма в стол.
Когда он умер,
она по праву
забрала их себе.
Ведь что у неё осталось от него?
Только общая любовь
к ветряным мельницам.
И вот в каждой осени
я читаю
неотправленные письма
Дон Кихота.
